Россия вновь ведёт войну с фашизмом. И снова для нас нет иного пути кроме Победы. Как это было без малого 80 лет назад. И вот одна история из многих - про войну и любовь. И человечность.
соцсети
Россия вновь ведёт войну с фашизмом. И снова для нас нет иного пути кроме Победы. Как это было без малого 80 лет назад. И вот одна история из многих — про войну и любовь. И человечность.
Еще до вторжения фашистов в Людиново Наташа Власенкова увидела их жестокость. Её отцу было поручено перегнать скот на Тульщину, нескольких ребят и дочку он взял подпасками. По дороге они встретились с отрядом наших бойцов, и тут из-за леса выскочили два «Фокке-Вульфа». Нарезая круги, один самолет сбрасывал зажигательные бомбы, другой поливал пулеметным огнём.
«Самолёты сновали так низко, — вспоминает Наталья Матвеевна,- что мы видели довольные смеющиеся рожи фашистов. Десятки солдат побили, а от нашего стада осталось меньше половины».
А вскоре и на земле немцы явили свою жестокость. Оккупировав Людиново, сожгли дома на окраинах – очень боялись партизан! К русским захватчики относились хуже, чем к скоту. Дом Власенковых тоже был сожжен. Потому они подались в деревню неподалёку. Но попали из огня в полымя. Жителей Андреево-Палик фашисты погнали в неволю. За Жиздрой в мае 1942 года их заключили в лагерь, обнесённый колючей проволокой. На одной половине его – советские военнопленные, на другой – мирное население. Под открытым небом от голода, жажды и болезней многие умерли. Оставшихся отогнали к железной дороге, откуда повезли в товарняках в Белосток. Здесь выдали баланду из неочищенной гречихи, по ведру на 10 человек, и затолкали в вагоны до Магдебурга. Неочищенная гречиха раздирала внутренности.
В Германии узникам сказали, что поведут их в баню. Но это была не добрая привычная русская баня. Всех заставили раздеться догола и поливали, как скот, из брандспойтов холодной и горячей водой. Это был немыслимый позор и ужас. Потом пришёл хозяин, отсчитал 700 русских, затем группы французов и поляков и отправились все они в Айсфельд на фабрику Айзо. Там, в лесу, за «колючкой» в бараках на двухэтажных нарах расселили дармовую рабочую силу из Европы. Утром пленных в синих комбинезонах и деревянных колодках на ногах гнали в цеха.
Бывшая узница вспоминает: «Заставляли работать всех: отца, маму, двух моих братьев, меня. Поначалу мы выметали стружку из-за станков, но по мере отправления на фронт немецких рабочих их заменяли пленными. Меня на шлифовальный станок поставили. Я хорошо понимала по-немецки, но порой умышленно делала ошибки в работе. За это наказывали. Спрашивали, откуда знаю их язык. Не верили, что учила в школе, говорили, что в России одни свиньи.
Но были и порядочные люди в цеху. Метролог Макс тайком показал мне значок с портретом Ленина, добавив: «Держись, не бойся! Это же Тюрингия, тут много коммунистов. Мы против Гитлера».
А мастер Ганс был сущим зверем. Раз чувствую, усыпаю за работой. Чтобы взбодриться, запела: «Вихри враждебные веют над нами, тёмные силы нас злобно гнетут», а он подбежал и как даст кулаком мне в лицо. Тогда я «Интернационал» стала петь, а Ганс кричит: «Русская свинья, тебя застрелить надо!» и принялся бить, а потом повёл к гестаповцу, старшему у них. Тот отправил мастера работать и спрашивает: «Что ты пела?» Тут и выручила меня смекалка. Ответила, что немецкую песню о любви.
А у нас в цехе две молоденькие немки работали, одна из них в русского парня влюбилась, просила ему приветы передавать, а иногда и бутерброды. Мне то яблоко, то кусок сахара принесёт и песне той научила: «Мильонов мне не надо и пфенига для счастья, любовь твоя нужна мне и музыка в награду». Гестаповец потребовал: «А, ну-ка, спой!» Спела, он улыбнулся: «Хорошо немецкий знаешь! Иди, работай».
А брата моего Гришу за пререкания утащил в подвал и избил до полусмерти. Второго брата Лёву с отцом отправили с другими узниками рыть окопы на границе с Францией. Уже шёл 45-й год. Союзники открыли второй фронт. Англичане бомбили немецкие укрепления. Под бомбежку попали и рывшие окопы. Лёву полностью засыпало землёй от взрыва. Отец узнал его по ботинкам и спас ему жизнь. Рядом был убитый немец с портфелем. Отец нашел в нем карту, по которой они смогли вернуться в Айсфельд к семье».
Антифашистское движение крепло. Сочувствующие русским умудрялись приносить в лагерь листовки. Ту, что передал Наташе парень с лесопилки, она запомнила навсегда.
Ты – русская, и труд – твоя стихия.
Трудиться и терпеть тебе не привыкать.
Ты терпелива, как сама Россия,
Твоя войной измученная мать.
Как ласточка среди дождя и бури,
Страдаешь ты, когда гремит гроза,
Но не сдаешься, голову понурив,
Из глаз твоих не капает слеза.
Твой дом сгорел или разбит снарядом,
Твоим родным никто не смог помочь.
Но ты крепись и будь тверда, горда и рада,
Что ты есть русская, что ты России дочь!
Неизвестно, кто написал эти строки, вселяющие гордость в измученные души фашистских пленников, кто призывал их быть мужественными, терпеть и верить в освобождение. Может, кто-то из русских эмигрантов?
Наташа носила эту листовку на теле, ведь в бараке вещи узников постоянно обыскивали. И, словно на коже, отпечаталось в памяти девушки-героини другое стихотворение.
Ветер! Мы оба бездомные,
Только твой жребий иной.
Крылья незримо огромные
Носят тебя над землёй.
Ветер, товарищ крылатый,
Брат мой крылатый, снеси
Тихую ласку прощанья
В степи далёкой Руси.
Там тебя встретит с поклонами
Вольной кочевник-ковыль.
Он пронесёт перегонами
Вдаль золотистую пыль.
Там васильки синеокие
Весело зреют в межи,
Волны гуляют широкие
В золоте зреющей ржи.
Ветер! Хотя б из участия
Ты, возвращаясь с Руси,
Запах полей, как причастие,
Сыну её принеси.
Эти стихи и весть о поддержке союзников давали узникам силы. А 15 апреля, смяв лагерные ворота, на его территорию ворвались танки. Крышки люков открылись и все увидели своих освободителей! Из переднего танка вышел русский офицер с погонами на плечах. Смеясь и плача, пленные обнимали людей, давших им волю, расспрашивали, как держалась Москва, докуда дошли фашисты. На вопрос, когда появились погоны, офицер сказал, что Главнокомандующий Сталин ввел их в 1943 году. А потом счастливые от ощущения свободы бывшие лагерники двинулись домой. По пути они ещё помогали нашим войскам! Так Наташа была писарем при штабе одной частей Советской Армии в деревушке Мерке под Зоммерфельдом, другие работали в госпитале. Девушки вечерами носили цветы на могилы павших в бою солдат и медсестричек.
Наталья Матвеевна, в замужестве ставшая Лесиной, рассказывает: « Мы оплакивали 16-18-летних солдатиков. Им бы ещё жить, да жить, а они полегли в чужой земле. Им бы женихами нашими быть, а они никогда не вернутся на Родину… 23 сентября на студебеккерах повезли нас в Краков и начался наш обратный путь на Брянск. И вот знакомые, родные места!»
Больше никогда не разлучалась с любимым городом отважная патриотка. Вспоминая минувшее, она недоумевает: «Как мы смогли выжить, дождаться Победы?! Наверное, в войну множило силы чувство любви к Родине, попираемой врагом, вера в её освобождение, торжество правды. И, конечно, помогла дружба народов разных национальностей и вероисповедания, которой был крепок СССР».
Да! Уважаемая на планете за мир рабочих и крестьян наша страна вынесла на своих плечах основную тяжесть борьбы с коричневой чумой. Жаль, это многие забыли. А так нужно, чтобы люди не воевали, а жили в согласии и любви, как в той незатейливой песенке « Мильёнов мне не надо», приводя в порядок прекрасную изрядно пострадавшую от деятельности человека Землю.
Может, и вправду настанет время, когда исчезнут зависть и злоба, агрессия, растают вихри враждебные и воцарятся мир и любовь, не ведающие преград и границ?
