Вторая половина 2020-х годов входит в историю не как обещанный период стабилизации после пандемии, а как эпоха нарастающей турбулентности. Иллюзия о возвращении к «доковидной» норме окончательно развеяна. Мир переживает не классическую биполярную конфронтацию и не однополярный момент, а состояние «многополярного хаоса». В этом хаосе старые институты и правила сталкиваются с новыми вызовами, главными двигателями которых стали два взаимосвязанных фактора: революция в военном деле (связанная с дронами и ИИ) и глобальный кризис легитимности.
freepik.com
Технологический перелом, произошедший на полях сражений в Украине и на Ближнем Востоке, кардинально изменил природу конфликта.
-
Негосударственные акторы: Благодаря доступным коммерческим дронам, спутниковому интернету и открытому ПО даже негосударственные группы (ополченцы, повстанцы, террористические организации) теперь могут вести высокотехнологичную гибридную войну. Они способны наносить чувствительные удары по превосходящему противнику, координировать действия и вести информационную кампанию с эффективностью, ранее доступной лишь армиям развитых стран.
-
Новая логика обороны: Дорогостоящие системы ПВО и бронетехника становятся уязвимыми перед роями дешевых дронов. Это стирает традиционное преимущество крупных армий и вынуждает пересматривать доктрины, смещая фокус на массовое производство относительно простых, но смертоносных систем и средства радиоэлектронной борьбы.
-
Последствие: Мир становится более опасным и непредсказуемым. Порог для начала и эскалации конфликтов снижается, а контроль центральных правительств над насилием на своей территории ослабевает.
Параллельно с технологическим сломом происходит глубокий идейный кризис.
-
Запад под вопросом: Либерально-демократическая модель, праздновавшая триумф в 1990-е, столкнулась с внутренними вызовами: растущее неравенство, политическая поляризация, миграционные кризисы и замедление роста среднего класса. Это подрывает её привлекательность как «готового проекта» для остального мира.
-
Конкурирующие модели: Авторитарный капитализм (Китай), религиозный этатизм (Иран), популистский суверенитет (ряд стран «Глобального Юга») предлагают альтернативные пути развития, акцентируя стабильность, суверенитет и традиционные ценности в противовес западным либеральным идеалам.
-
Информационная война как норма: Эта борьба идей ведется не в академических журналах, а в соцсетях и медиапространстве. Побеждает не обязательно тот, чья модель объективно лучше, а тот, чей нарратив (о «многополярном мире», «закате Запада», «борьбе с колониализмом») оказывается более убедительным для конкретной аудитории. ИИ-генераторы контента делают эту войну бесконечно масштабируемой и персонализированной.
Реакция развивающихся стран на новый кризис опровергла ожидания о формировании единого антизападного блока.
-
Прагматизм превыше идеологии: Страны Азии, Африки и Латинской Америки отказываются выбирать сторону в формате «или-или». Они извлекают выгоду из конкуренции великих держав, заключая сделки и с Западом, и с Китаем, и с Россией, лоббируя свои интересы. Их главный запрос — не идеологическая победа, а технологический трансфер, инвестиции и безопасность.
-
Новые альянсы ситуативны: Такие форматы, как БРИКС+, расширяются, но остаются рыхлыми и прагматичными. Их объединяет не общая идеология, а общее стремление к большей справедливости в международных институтах и нежелание подчиняться санкционному режиму Запада. Вопросы вроде конфликта в Украине раскололи «Юг», а не сплотили его.
Заключение: Управление хаосом — новая сверхзадача
Таким образом, мир вступил в длительный период структурной нестабильности. Его ключевые характеристики:
-
Распыление силы: От государств к негосударственным акторам, корпорациям и даже индивидам.
-
Конкуренция моделей: Идеологическая унификация сменилась острой борьбой нарративов.
-
Ситуативная многополярность: Мир делится не на блоки, а на временные, гибкие коалиции, формирующиеся вокруг конкретных проблем (безопасность, климат, технологии).
Вывод: Главный вызов для всех участников — не восстановить старый порядок, что невозможно, а научиться управлять новым хаосом. Это потребует переосмысления дипломатии (больше гибкости, меньше идеологии), обороны (акцент на асимметричных и киберугрозах) и внутреннего устройства (поиск новых форм социального контракта). Страна или союз, которые смогут выработать устойчивость к этой турбулентности, не потеряв при этом своих ценностных ориентиров, определят контуры мира на следующие десятилетия. Пока же человечество проходит болезненный этап «великой пересборки», где правила пишутся по ходу игры.
